Творить добро
Благотворительность в России стала важным общественным явлением. Однако резервы роста у этой сферы как в социальном, так и в экономическом аспекте огромны. Какие задачи сейчас стоят перед организациями, реализующими благотворительные проекты, и что тормозит развитие российского «третьего сектора»?
Развитие благотворительности в России имеет свои особенности, связанные как с историей, так и с культурными традициями нашей страны. И, пожалуй, главная отличительная черта отечественного сегмента благотворительности — это его молодость. Профессиональную «инфраструктуру» этого рынка, его институты и законодательство, а также осознанное отношение общества к благотворительности пришлось формировать заново после 70 лет существования Советского Союза, когда функция компенсации недостатков перераспределения общественных благ целиком и полностью принадлежала государству.
«Та среда благотворительной деятельности, которая сложилась на сегодня, сформирована благотворительными фондами, корпорациями и компаниями, частными жертвователями. Определенный импульс отдельным направлениям задают масштабные государственные программы. Например, программа по донорству, которая изначально была направлена на привлечение к участию в ней обычных граждан, но со временем многие крупные компании и корпорации сделали донорство основным направлением своей политики корпоративной социальной ответственности. Социальные задачи в отрыве от государства, на мой взгляд, решить очень сложно. Решить жизненно важную проблему одного или нескольких человек посредством благотворительной деятельности еще реально, но решить задачу в комплексе без взаимодействия с государством не получится», — говорит владелец и председатель правления Tactics Group, президент и учредитель благотворительного фонда «Детский дом» Павел Шишкин.
По мнению эксперта, благотворительность поддерживается двумя типами людей. Первый — это люди, кто искренне оказывает помощь: у них есть внутренняя потребность кого-то любить, кому-то помогать, что-то сопереживать. «Часто им самим нужна благотворительность, чтобы удовлетворить свою тягу к поиску смысла жизни, интуитивную потребность помогать ближнему, что называется, по зову сердца. Второй тип — те, кто занимается добрыми делами из-за страха перед неизвестным: “Я денег дам, мне там зачтется”. Это, конечно, менее “чистый” вариант благотворительности, хотя тоже существующий», — заключает Павел Шишкин.
Личное дело
В мировом рейтинге частной благотворительности 2016 года (World Giving Index) британского Фонда поддержки и развития филантропии (Charities Aid Foundation, CAF) Россия заняла 126-е место из 140. Рейтинг составлен в рамках исследования Института Гэллапа (Gallup) и основан на результатах опроса общественного мнения, который проводился в течение 2015 года в 140 странах. Позиция страны в рейтинге зависит от среднего значения по трем показателям: денежные пожертвования в благотворительные организации; работа в качестве волонтера и оказание помощи нуждающемуся незнакомому человеку.
Россия традиционно занимает невысокие позиции World Giving Index (129-е место из 145 в 2015 году, 126-е из 135 в 2014 году, 123-е из 148 в 2013 году). Что, впрочем, можно объяснить не столько низкой вовлеченностью россиян в благотворительность (напротив, ее положительная динамика в стране отмечается ежегодно), сколько тем, что и при условии роста ряда показателей у нас в других странах эти же показатели растут быстрее.
К примеру, в отчете World Giving Index 2016 констатируется, что по сравнению с предыдущим годом россияне стали щедрее. В 2015 году доля граждан, делающих денежные пожертвования в НКО, выросла в два раза и составляет 18% населения (9% в 2014 году). Число наших соотечественников, которые делают денежные пожертвования, выросло почти на 11 млн человек, с 32% в 2014 году до 35%. В 2015-м увеличилось и число тех, кто оказывает непосредственную помощь нуждающимся. Правда, в 2015 году зафиксировано снижение числа граждан, работавших волонтерами в благотворительных организациях, — до 12% против 19% в 2014-м.
Согласно другому международному исследованию фонда CAF, опубликованному в январе 2016 года, Россия вошла в топ-10 в рейтинге по отношению объема частных пожертвований в благотворительные организации в соответствии с размером ВВП. Объем таких пожертвований составил в России 0,34% от ВВП, что позволило ей занять 8-е место в рейтинге 24 стран.
О том, что благотворительные инициативы — не пустой звук для граждан России, также свидетельствуют и другие исследования. Так, в ежегодном докладе российского подразделения CAF — фонда CAF Россия — «Сострадание и спонтанность. Частные пожертвования в России–2016» зафиксировано увеличение средней суммы пожертвования в 2016 году. Это 3856 рублей (в 2015-м было 3300 рублей), к тому же в два раза, с 15 до 31%, выросло число людей, жертвующих крупные суммы — более 5 тыс. рублей. Общая сумма средств, пожертвованных россиянами некоммерческим организациям, составляет около 143 млрд рублей. При этом, как отмечается в исследовании (оно проводится с 2014 года), в целом число граждан, жертвующих деньги на благотворительность, не меняется и составляет примерно 50% населения.
Наибольший отклик в сердцах наших соотечественников по-прежнему находит помощь детям, попавшим в трудные ситуации (сиротам, с тяжелыми заболеваниями, с ограниченными возможностями). На их нужды жертвуют более 90% человек, участвующих в благотворительной деятельности. Кроме того, в докладе отмечается, что за последние два года россияне стали чаще помогать взрослым людям, нуждающимся в лечении. Доля таких жертвователей выросла с 27,5% в 2014 году до 45% в 2016 году, а также поддерживать пожилых людей (30% жертвователей в 2016 году против 16% в 2014-м). Еще одна тенденция. Бóльшую поддержку, чем раньше, стали получать не самые популярные в России направления: помощь бездомным, защита животных, защита окружающей среды, защита прав граждан, поддержка культуры и искусства, развитие местных сообществ и городской среды, спорт и даже поддержка научных исследований.
Корпоративное благо
Впрочем, частные пожертвования занимают слишком малую долю в общем объеме оказываемой в России благотворительной помощи. По данным Форума доноров, российской организации, объединяющей крупнейшие фонды и компании, занимающейся благотворительной деятельностью, частные пожертвования — это всего лишь 10% от общего объема рынка благотворительности в России, 90% — это корпоративная благотворительность. Ранее CAF озвучивал другое процентное соотношение, правда, не сильно отличающееся от оценки Форума доноров: доля корпораций в отечественной благотворительности составляет около 75%.
Статистические данные о вовлеченности бизнес-структур в благотворительность не так очевидны. Далеко не все предприятия, работающие на территории России, склонны афишировать эту свою деятельность, кроме того, ситуация сильно разнится в компаниях крупного, среднего и малого бизнеса. Однако выборочные исследования последних нескольких лет говорят о том, что участие коммерческих структур в благотворительных проектах постепенно увеличивается. Так, как показало опубликованное в 2014 году исследование «Ценностные основы социальной деятельности российского предпринимательства», инициированное ГК «Новард» и выполненное ЗАО «КПМГ» и Фондом «Единое общество», в благотворительности участвуют 88% компаний крупного, 61% компаний среднего и 70% компаний малого бизнеса. Всего в ходе исследования было опрошено более 100 работающих в России компаний.
Приоритетное направление корпоративных благотворителей то же, что и у частных лиц. Это помощь детям (сиротам, из неблагополучных семей, детям-инвалидам, детям с нарушениями и заболеваниями). Далее идет поддержка пожилых людей (им помогает 13% крупных российских компаний, 11% крупных иностранных компаний, 15% компаний среднего и 10% компаний малого бизнеса), студентов и молодых предпринимателей (21% крупных иностранных компаний, 13% крупных российских компаний, 11% средних компаний и 18% компаний малого бизнеса).
Основные тенденции корпоративной филантропии крупного бизнеса можно увидеть по проекту «Лидеры корпоративной благотворительности». Он ежегодно проводится Форумом доноров совместно с аудиторско-консалтинговой сетью PwC и газетой «Ведомости» и состоит из двух частей — исследования, которое посвящено социальной деятельности крупного бизнеса за предшествующий год и делается на основе данных анкет участников (например, в 2016 году в проекте приняли участие 60 российских и международных компаний, осуществляющих свою деятельность в России и имеющих годовой оборот выше 100 млн рублей), и конкурса программ.
Тренды в корпоративной благотворительности крупных игроков последних двух лет следующие. Большинство участников проекта выделяет благотворительность в отдельное направление и придерживается сформулированной политики ее ведения; у большинства — фиксированные бюджеты на благотворительность, которые утверждаются на год; приоритетные направления поддержки — образование, социальная защита и развитие местных сообществ. Также наблюдается активность участников проекта в области поддержки экологических программ, культуры, медицины и спорта, при этом многие компании «ведут» одновременно несколько направлений. Наиболее используемые формы реализации корпоративной филантропии — собственные программы, партнерские проекты и работа с обращениями, формы часто используются в комплексе. Экономический кризис стимулировал корпорации активнее внедрять корпоративные волонтерские программы и организовывать сборы частных пожертвований среди персонала. Социальные инвестиции у большинства выражаются в денежной форме, распространено и предоставление бесплатных товаров или услуг. Кроме того, наблюдается все бóльшая профессионализация корпоративной благотворительности.
Фонды в помощь
За прошедшие десятилетия в стране возникли институты, поддерживающие благотворительность: фонды и некоммерческие организации, специализирующиеся на определенных направлениях. Всего в России, по данным Фонда доноров, зарегистрировано более 2500 благотворительных фондов, из них грантодающих (донорских) — около 500.
«Среда благотворительности формируется в России уже в течение 15 лет. И основным драйвером в ее формировании все-таки выступают благотворительные фонды. За этот период пройдены все стадии развития: от полного непонимания (и отсюда неприятия) до осознания важности заниматься добрыми делами. Кроме того, качество предоставления благотворительной помощи вышло на совершенно другой уровень. Несмотря на то что наши отечественные СМИ по-прежнему с неохотой пишут на тему благотворительности, процессы формирования правильного подхода оказания благотворительной помощи помогают пропагандировать социальные сети», — отмечает Павел Шишкин, владелец и председатель правления Tactics Group, президент и учредитель благотворительного фонда «Детский дом».
Президент и учредитель благотворительного фонда «Детский дом» убежден: помимо того, что фонды изыскивают средства на помощь тем, кто не может ее получить от государства, благотворительные организации обладают глубокой экспертизой проблематики. Она появилась благодаря многолетнему опыту и той специализации, которую в своей деятельности выбирает фонд. «Именно фонды первыми видят те проблемы, которые существуют у социально незащищенных слоев населения. И именно они понимают, как быстро и качественно решить проблему», — подчеркивает Павел Шишкин.
По его мнению, сегодня уже можно говорить, что крупные фонды способны оказывать госструктурам консультации о направлениях и формах помощи нуждающимся. Их независимая оценка в силах сделать качество жизни нуждающихся намного лучше, а государству поможет оптимально расходовать средства с максимальной эффективностью. Вопрос только в организации такого диалога.
«Значение благотворительности в России не сильно отличается от ее значения в остальном мире. Она направлена на снижение социального напряжения за счет выравнивания уровня жизни, на поддержку малообеспеченных слоев населения, на лечение и помощь тяжело больным детям и взрослым, на поддержку одаренных людей», — замечает соучредитель Благотворительного фонда помощи детям и малоимущим «Простые вещи» Евгения Кочергина-Товбейн.
Однако, как считает эксперт, есть разница в причинах развития благотворительности в западных странах и в России. Если на Западе благотворительность развивается как институт гражданского общества, то в России благотворительность — это попытка организовать бессистемные порывы одного человека помочь другому за рамками существующей системы государственной социальной поддержки.
«Уже сейчас благотворительные организации помогают отдельным людям видеть результаты своих действий: больной ребенок получает необходимую сумму денег на лечение, в старом детском доме случается долгожданный ремонт, в дом престарелых приезжают волонтеры для общения с подопечными», — констатирует эксперт.
Миссия — соцподдержка
Важность взаимодействия с государством на всех уровнях осознают все, кто занимается развитием системы благотворительности в России. Однако пока общественные благотворительные институты часто вынуждены брать на себя вопросы, с которыми не успевает справляться государство.
«Благотворительность играет большую роль в решении социальных проблем в самых разных сферах. Государственного бюджета на всех нуждающихся никогда не хватит, это правило касается не только России. И миссия НКО — восполнять эти пробелы, а не дублировать деятельность государственных учреждений. Идеальная схема — это когда работа идет совместно, когда благотворительные организации и бюджетные учреждения ставят перед собой единую цель», — говорит Ирина Юхно, менеджер проектов Благотворительного фонда в поддержку развития спорта инвалидов «ТОЧКА ОПОРЫ».
«Государственный бюджет весьма немобилен, очереди для получения бесплатных социальных услуг у нас в стране сумасшедшие. Поэтому, когда приходится решать неотложные вопросы, на помощь приходят благотворительные фонды», — продолжает она. В качестве примера эксперт приводит работу фонда «ТОЧКА ОПОРЫ», который оказывает поддержку спортсменам-паралимпийцам. «Часто профильные комитеты не в силах оплатить спортсменам выезд на соревнования. Бюджет формируется на год вперед, а предугадать все мероприятия невозможно. Поедет ли спортсмен на международные турниры или нет, зависит от того, как он выступит на чемпионате города, чемпионате России. А каждый международный турнир позволяет набрать определенное количество рейтинговых очков, которые в том числе влияют на возможность участия в Паралимпийских играх. Если такие соревнования не входят в календарный план и не предусмотрено их финансирование, мы всегда стараемся найти средства, чтобы помочь спортсмену. Ведь этот этап способен стать решающим в его карьере. Кроме того, бывает, что спортивный инвентарь внезапно ломается (такое часто случается со сноубордами, лыжами, колясками), а в соответствующем комитете в планах закупить новый лишь через год. Однако спортсмен не может ждать так долго, тогда наш фонд тоже старается помочь. Например, буквально в марте 2017 года произошла подобная история. Во время выступления на чемпионате Европы у петербургской сноубордистки с нарушением слуха сломалась доска. Следующий чемпионат — чемпионат России — стартовал через две недели. Если бы в эти кратчайшие сроки нам не удалось приобрести новый сноуборд, ей бы пришлось кататься на сломанном или пропустить эти соревнования», — замечает Ирина Юхно.
В медицинской сфере, по мнению эксперта, все гораздо сложнее. «Ни болезнь, ни выздоровление человека, ни сколько для этого потребуется лекарств, не запланируешь. Скажем, недавно к нам обратился призер Паралимпиады 1996 года, а ныне тренер сборной команды Санкт-Петербурга по мини-футболу лиц с ДЦП. Ему в ближайший период необходимо провести операцию по эндопротезированию правого тазобедренного сустава. Он инвалид с рождения, всю жизнь хромает, и в последнее время из-за регулярных болей тренировки для него превращаются в мучения. Но срок очереди на плановую операцию в бюджетном учреждении — два года. Платная операция стоит немало, и фонд сейчас как раз собирает средства, чтобы провести ее как можно раньше».
Сходной точки зрения придерживается и президент Благотворительного фонда «Бюро добрых дел» Анна Чупракова: «В России бóльшая часть социальных проблем решается силами благотворительных фондов. И если иногда фонды дублируют работу социальных структур госорганов, то делают это на порядок быстрее и качественнее, а чаще всего предоставляют совершенно уникальные социальные услуги, которые государством не реализуются. Хотя при этом фонды всегда работают в партнерстве и тесной связи с различными социальными службами. Аналогичная ситуация и в США, и в Канаде, и во многих других странах, правда, в отличие от нас благотворительные сборы, на которые фонды могут существовать и проводить свою работу, там на порядок выше, чем у нас в стране».
«Фонд “Бюро Добрых Дел” специализируется на социализации воспитанников детских домов и реализует ряд проектов, связанных с решением проблем, которые силами работников детских домов, увы, не решаются. Это, к примеру, подготовка выпускников детских домов к самостоятельному ведению быта, личных финансов, устройство на работу с помощью проекта “Социальные гостиницы”, подготовка к началу семейной жизни с помощью проекта “Школа семьи” и несколько других. Детские дома, в свою очередь, работают по старинке и развиваются очень медленно, государственные методики по большей части устарели, детям они неинтересны, а по результатам неэффективны. Таким образом, государство удовлетворяет базовые потребности детей, а благотворительные фонды способны с помощью уникальных программ решать более сложные задачи, чем материальное обеспечение. И все это возможно, разумеется, лишь с помощью и средствами благотворителей», — продолжает эксперт.
Привычка и доверие
Анна Чупракова указывает, что основные сложности в работе благотворительных фондов в настоящее время — это низкие и нестабильные сборы пожертвований (за исключением крупных фондов), невысокое доверие населения к деятельности НКО, отсутствие профессиональных кадров (например, сегодня в России ни один вуз не выпускает специалистов некоммерческой сферы), а иногда — сопротивление со стороны учреждений, где оказывается помощь, введению новых подходов и методик решения социальных задач.
Соучредитель Благотворительного фонда помощи детям и малоимущим «Простые вещи» Евгения Кочергина-Товбейн выделяет три основных фактора, влияющих на становление благотворительных организаций как важного института гражданского общества.
Во-первых, убеждена она, россияне воспринимают благотворительность как что-то требующее больших усилий. «Хочется совершать хорошие поступки, но в современном ритме жизни на это часто нет времени и доступных инструментов. Мы перечисляем деньги фонду, работающему с заболеваниями, которыми страдают наши знакомые, или разово помогаем приюту в родном городе. Однако, когда я рассказываю о нашем фонде “Простые вещи”, я часто слышу такие слова благодарности, словно мы совершаем подвиг или что-то близкое к невозможному. Важно выстроить общество, в котором благотворительность будет обычным, даже рутинным делом», — поясняет эксперт.
Во-вторых, население до сих пор не доверяет благотворительным организациям. Если системообразующие фонды, скажем, «Подари жизнь», научились получать крупные пожертвования, то небольшим организациям постоянно приходится пробиваться через стену недоверия. «Это легко объяснимо. Мы постоянно видим мошенников, паразитирующих на историях настоящих нуждающихся. Хочется верить, что в скором времени фонды научатся предоставлять всю необходимую отчетность в ясной форме, а благотворитель не станет лениться проверять увиденную в интернете информацию и начнет по-настоящему чувствовать ответственность за свое решение о помощи», — говорит соучредитель Благотворительного фонда помощи детям и малоимущим «Простые вещи».
Наконец, крупные и средние компании (основные доноры многих фондов) пока не выработали свой подход к благотворительности. Каждый фонд мечтает о якорном доноре, о большой, серьезной организации, которая будет его всегда поддерживать.
«Важно понимать, что благотворительность способна стать частью бренда компании как работодателя и в целом определять долгосрочное видение целей организации. В одном интервью Нюта Федермессер, президент благотворительного фонда помощи хосписам “Вера”, заметила, что настоящая корпоративная ответственность начинается не только с желания улучшить свой имидж, “пропиарить” компанию, а с заботы о своих сотрудниках, благотворительности и волонтерства. Наличие этих трех составляющих делает из компании надежного партнера для благотворительной организации, и это партнерство позволяет действительно менять мир и приносить пользу людям. Опыт нашей работы в фонде “Простые вещи” показывает, что, несмотря на все существующие препятствия, помогать другим — это просто, и всегда можно найти единомышленников. Я искренне надеюсь, что скоро это станет понятно каждому», — заключает Евгения Кочергина-Товбейн.
Дело в стимулах
Основная разница между благотворительностью в России и за рубежом — это фактическое отсутствие государственного материального и нематериального стимулирования благотворительной деятельности. По мнению ряда экспертов, государство сегодня больше декларирует поддержку благотворительных программ, нежели реально оказывает ее. Примером, в частности, способно послужить российское налоговое законодательство, которое не предусматривает ощутимых льгот для юридических лиц, оказывающих благотворительную помощь. И это не только отличает Россию от многих развитых стран, где благотворительные программы компаний находят как материальную, так и нематериальную поддержку государства, но и отличается от модели, принятой в Российской империи, чей опыт в области организации филантропической деятельности в современной России вспоминают довольно часто.
«Исторически благотворительность имела в России колоссальное экономическое значение. В конце концов бóльшая часть больниц и образовательных учреждений была построена именно на средства меценатов: купцов, фабрикантов, землевладельцев. Впрочем, экономическая модель развития Российской империи предполагала значительную благотворительную нагрузку на владельцев производственных предприятий. Скажем, в Коломне немалую часть городского благоустройства до революции брал на себя местный бизнес — центр города был приведен в порядок и поддерживался купцом Чуприковым, владельцем фабрики знаменитой коломенской пастилы и одним из крупнейших предпринимателей в городе. За достаточно крупные вложения на социальные нужды предприниматели получали более чем значительные налоговые преференции и личную благосклонность двора. Так, Викула Морозов, построивший Морозовскую больницу в Москве, по воспоминаниям современников, не раз хвастался, что, вложив большие деньги и оказав неоценимую помощь людям, по итогам двух лет после окончания строительства сэкономил много больше», — говорит руководитель управления анализа валютных рисков Dukascopy Bank SA Евгения Абрамович.
Эксперт напоминает, что благотворительность как экономический механизм давно и с успехом используется в развитых странах. «В США в некоторых штатах даже существует перечень преференций, которые могут получить бизнесмены, занимающиеся благотворительностью. В 1980-е годы одним из наиболее эффективных механизмов ликвидации кризисных явлений была именно крупная волна благотворительности от физических лиц. Кстати, непосредственно в это время и сформировались основные правозащитные фонды в том виде, в котором мы знаем их сейчас. По сути, в США и в некоторых странах Европы благотворительность стала своего рода использованием денежных средств населения на решение социальных проблем, денег на которые у государства не было, при этом средства эти являлись не заемными».
По мнению Евгении Абрамович, в современной России благотворительность как экономический механизм — явление довольно противоречивое. По логике вещей экономический эффект от него должен быть прямо пропорционален росту благосостояния населения. Однако сейчас оно снижается, а внимание к этому механизму растет. В экономический эффект благотворительности как индустрии многие давно перестали верить. С одной стороны, в связи с несовершенством российского законодательства, согласно которому благотворительные проекты не облагаются налогом, но бизнес, участвующий в благотворительности, не получает фактически ничего. С другой же — в связи с достаточно противоречивым имиджем благотворительных фондов. Это самые проверяемые организации в стране, хотя несовершенство законодательной базы, на основе которой они действуют, предполагает, что они могут заниматься фактически всем, что как-либо связано с социальными проблемами, от корпоративно-социальной ответственности до краудсорсинга.
«Иными словами, экономическую эффективность благотворительности как механизма решения социальных задач тормозит, с одной стороны, законодательство, с другой — ярко выраженная альтруистически-индивидуализированная природа этого явления. Полагаю, для того чтобы оно заработало, необходимы определенные блага и бизнесу, и физическим лицам. И государство способно их предоставить, правда, для этого следует несколько изменить существующую парадигму экономических отношений между государством и бизнесом, чего пока государство делать, видимо, не хочет. Без фундаментальной заинтересованности в этом процессе государства, боюсь, благотворительность не сможет стать одним из драйверов экономического роста, как это происходило в Российской империи и принято в развитых странах», — резюмирует эксперт.
Долгосрочность и синергия
Впрочем, помимо внешних факторов развитию российского благотворительного сектора препятствует и ряд внутренних структурных проблем. Президент и учредитель благотворительного фонда «Детский дом» Павел Шишкин отмечает четыре имеющихся сегодня ограничения в реализации благотворительных инициатив, «над которыми следует как минимум задуматься, а как максимум — устранить их».
Первое. Тем структурам или компаниям, которые только принимают для себя решение, каким направлением благотворительности они будут заниматься, надо понимать, что это не должны быть разовые акции, это должна быть хорошая качественная долгосрочная программа с конкретными целями и задачами. По мнению эксперта, довольно часто такое понимание отсутствует.
Долгосрочная программа, в свою очередь, предполагает этапы реализации. Что само по себе приводит к правильной организации помощи нуждающимся: это позволяет уйти от одноразовой материальной помощи. «В частности, это важно понимать при работе с детскими домами», — говорит Павел Шишкин.
«Предлагая вместо разового посещения с подарками программу по социализации и адаптации детей-сирот (по сути, беря на себя процесс воспитания), мы способны по результатам такой деятельности получить куда больше. Наши старания и душевные силы пойдут на формирование другого общества, где снижен уровень преступности, проституции и наркомании. Бесконечно же одаривая детей из воспитательных учреждений, мы невольно воспитываем иждивенцев, не способных позаботиться о себе», — поясняет он. Чтобы этого избежать, следует создать другую среду воспитания. На сегодня для этого есть все необходимое — от законодательной базы по созданию семейных групп до людей, целенаправленно жертвующих деньги на формирование принципиально другой среды воспитания.
Второе препятствие — то, что по-прежнему стóит немалых усилий привлечь к благотворительной деятельности экспертов. «Это касается как качественной врачебной консультации у хорошего специалиста, так и услуг хороших психологов, методистов и педагогов для детских домов», — констатирует президент благотворительного фонда «Детский дом».
Третья проблема, по мнению эксперта, — неразвитость синергии в благотворительности. Когда две крупные компании или фонда или фонд и компания объединяются для реализации масштабной или долгосрочной программы. Теперь подобное сотрудничество — исключительное явление. В качестве примера такой синергии Павел Шишкин приводит проект Благотворительного фонда Константина Хабенского, фонда «Подсолнух» и фонда «Артист». Вместе со съемочной группой фильма «Время первых» они запустили акцию в поддержку подопечных трех благотворительных фондов. Перед каждым сеансом фильма звучал анонс акции с указанием номера для отправки средств.
И, наконец, четвертое препятствие. «Хорошо, когда за благотворительным фондом стоит известное имя, но если такого нет, то просто необходимо придумать и внедрить систему ранжирования фондов. Возможно, собрав всех на одной интернет-площадке, чтобы любой желающий мог зайти и выбрать, какой категории нуждающихся он хочет помочь. Наличие такой площадки поможет решить и другую задачу — запросы от нуждающихся станут распределяться равномерно. Не открою тайны, если скажу, что до сих пор происходят случаи, когда, например, одному и тому же детскому дому помогает несколько фондов», — говорит Павел Шишкин.
В то же время эксперт обращает внимание на то, что даже во время кризиса фонды и компании не отказались от благотворительности.
«Это служит сигналом того, что понимание необходимости помогать другим уже привилось и прочно поселилось в ДНК наших соотечественников. Отзывчивых и стремящихся помочь людей становится все больше», — заключает он.
МНЕНИЯ БОССОВ
Валерий ДОЛГОПОЛОВ, генеральный директор Благотворительного фонда помощи малообеспеченным гражданам «Пища Жизни»:
Более 70 лет гражданское общество не участвовало в благотворительной деятельности, все регламентировалось на общегосударственном уровне, поэтому сейчас этот сектор только начинает набирать обороты. Кроме того, за небольшой период существования возникали случаи нечистоплотного подхода, эксплуатации идеи благотворительности в корыстных целях, что значительно подорвало авторитет организаций в глазах общественности.
Благотворительные организации берут на себя решение лишь определенной доли социальных проблем, и в нашем государстве есть все условия для развития благотворительности. Однако весьма важно для организаций, занятых в этой сфере, не просто заниматься решением уже имеющихся проблем, но и способствовать развитию и формированию высокого уровня социальной ответственности в обществе. То есть воздействовать на причины появления этих проблем в обществе и стараться, чтобы их решение происходило не централизованно, силами крупных компаний, а на местном уровне — благодаря заботе и своевременному человеческому участию тех, кто рядом. Этого можно достигнуть и надо к этому стремиться. Следует создавать условия для тех, кто проявляет интерес и хочет участвовать в благотворительности. Необходимо распространять информацию о важности благотворительной деятельности и о том, какие есть возможности в этой сфере.
Вадим КОВАЛЕВ, первый заместитель исполнительного директора Ассоциации менеджеров:
Фонд «Общественное мнение» уже несколько лет проводит интересный опрос, спрашивая респондентов: участие компаний и известных людей в благотворительных проектах — это желание решить проблему или прорекламировать себя? Скепсис здесь понятен, сказывается общий информационный фон вокруг благотворительности и кризис доверия в нашем обществе. Хотя в 2012 году произошел перелом, и число тех, кто выбирает первый вариант, желание изменить ситуацию, растет с каждым годом.
В период стагнации экономики благотворительность, конечно, становится более актуальной — граждане, инициативные группы и общественные организации активнее и заметнее конкурируют за сокращающиеся ресурсы.
Что касается корпоративной благотворительности, то мы фиксируем небольшой, но все же рост количества программ. Бизнес в первую очередь пытается поддержать местные сообщества в регионах присутствия. Часто такие программы инициирует менеджмент, однако еще чаще их инициируют сами сотрудники. Как правило, это личные проблемы: кто-то из родственников с онкологией столкнулся, с ДЦП, с аутизмом, и у человека возникает идея: «Давайте сделаем проект, соберем какие-то деньги для этого фонда или для вот этой просто инициативной группы, для этого человека конкретно!». А поскольку мы бóльшую часть времени проводим на работе, то, конечно, куда обращаться как не к своим коллегам, к своим друзьям. Компания включается, умножая личные пожертвования и развивая сотрудничество с профессиональным фондом.
Добавлю ложку дегтя: в период кризиса у ряда компаний возникает соблазн заменить благотворительностью все то, что называется КСО.
Позиция Ассоциации менеджеров относительно корпоративной социальной ответственности не меняется уже много лет: это сфера не расходов, но инвестиций. И в это понятие входит многое — от производства качественных товаров/услуг до отношений с поставщиками.
Возвращаясь к благотворительности, все же отмечу, что эта сфера развивается. Программы становятся более сложными, соответствующими основному бизнесу компании. Мероприятия делаются более прозрачными, более медийными. Последнее немаловажно, особенно если мы хотим вернуть доверие россиян к благотворительности в целом.
Владимир ТРОФИМЕНКО, генеральный директор сети многофункциональных центров «МОЙ КАБИНЕТ»:
Благотворительность в России входит во все более цивилизованное русло. В конце прошлого века распространилось очень много мошеннических организаций, которые под видом благотворительности занимались вымоганием денег у населения, что весьма негативно сказалось на доверии граждан к данной теме. Постепенно ситуация меняется. Этому способствует и то, что деятельность НКО, занимающихся благотворительностью, становится все более прозрачной. Люди должны видеть, что их помощь доходит до адресата, а не оседает в карманах предприимчивых граждан. В российском законодательстве отсутствуют эффективные меры для стимулирования благотворительности со стороны бизнеса. Более того, имущественные пожертвования облагаются налогом. То есть, чтобы передать списанное имущество школе или благотворительной организации, необходимо заплатить за это. Таким образом, пока власть не демонстрирует своей заинтересованности в развитии благотворительности в России, и данные вопросы рассматриваются только в рамках частных инициатив, а не скоординированной политики.
Алексей ГОЛОВЧЕНКО, управляющий партнер юридической компании «ЭНСО», глава Комиссии по оценке регулирующего воздействия общероссийской общественной организации «Деловая Россия»:
Благотворительность в России в отличие от других развитых стран скудно распространена по ряду причин. Во-первых, в России, наверное, еще не сформировалась культура кастовости в социуме. Нет воспитанной в людях культуры помогать ближнему в массовом разрезе. Мы совсем недавно отошли от той поры, когда люди стреляли друг в друга за булку хлеба в 90-х.
Предпринимателям о благотворительности сейчас просто некогда даже задуматься. Это обусловлено загруженностью различными моментами государственного контроля (санкциями, налогами, большим количеством отчетности и т.д.). Условно говоря, чтобы у тебя появилась возможность подумать о благотворительности, у тебя должны быть время и ресурсы. Благотворительность — это не единичное одномоментное действие, а часть жизни. Благотворительность можно сравнить с хобби, ей надо заниматься.
Олигархи сегодня занимаются благотворительностью не только по причине внутренней потребности, но из-за своего бизнеса в удаленных городах. Если ваша компания — градообразующее или просто самое крупное в городе предприятие, вы так или иначе будете заниматься благотворительностью, чтобы поддерживать город и собственных сотрудников.
Нельзя сказать, что благотворительность сейчас в корне отсутствует в России. Она отражается через деятельность отдельных небезучастных людей и через деятельность крупных компаний. А до массовости этого явления нам еще расти и расти. У людей должны появиться желание, внутренняя потребность в гуманизме, время и ресурсы. От большинства развитых стран с данной точки зрения мы пока отстаем.
В некоторых крупных городах распространяются формы благотворительности, которые в силах себе позволить даже люди со средним и ниже среднего достатком. Например, сбор одежды для нуждающихся.
Правда, ныне у нас нет ни инфраструктуры для подобных акций, ни доверия к фондам помощи. Думаю, если бы имелась какая-то гарантия, что деньги действительно пойдут на решение тех задач, которые были заранее озвучены, а не будут «освоены» по русской народной традиции, тогда, вероятно, люди бы охотнее жертвовали средства на благотворительность. Пусть и небольшие. Ведь там, где по рублю скинулись 140 млн человек, есть уже 140 млн рублей. С такой суммой можно решать какие-то задачи.
Владимир ВОЛОШИН, президент ассоциации выпускников Московской школы управления «Сколково», владелец компании Newman Business Consulting, сооснователь IronStar, автор ряда спортивных проектов для сбора благотворительных средств в партнерстве с различными фондами:
Профессиональная благотворительность имеет важное значение для развития ответственного общества в нашей стране. Я знаком с несколькими фондами, которые отличаются друг от друга масштабом, сферой социальной поддержки, технологиями, комплексным подходом к работе с помощниками. Лично сотрудничаю с двумя фондами, с которыми сложились доверительные и дружеские отношения, — Русфондом и «Галчонок». Начиная с 2012 года все спортивные проекты, которые возникают в моей жизни, социально ответственные. В мире распространена практика, когда обычные люди связывают свои спортивные испытания со сбором средств для фондов. В России этот способ поддержки фондов находится в начальной стадии развития, но со временем это станет правилом, а не спорадическим явлением.
Основное препятствие для развития благотворительности в нашей стране — часто неформализованные отношения между помощниками и фондами, а также довольно распространенное заблуждение, что помогать профессионально — это просто. Осмелюсь предположить, что более 80% помощи в России адресно, то есть конкретному ребенку или взрослому. Иногда помощь идет на личные счета через посредников, иногда поступает в фонды с непрозрачной отчетностью, иногда наши люди видят искаженный облик непрофессиональной благотворительности на дорогах, улицах и в подземных переходах. Все эти случаи влияют на общее отношение к благотворительности в России.
Взаимодействуя с профессиональными благотворительными фондами, помощники получают гораздо больше ценностей в виде информированности, образования и удовлетворения от совместной деятельности.
Екатерина ЛИТВИНОВА, представитель Благотворительного фонда «С мира по нитке»:
В нашей стране число неравнодушных людей, помогающих тем, кто попал в трудную жизненную ситуацию, растет. Однако, несмотря на все это, в мировом рейтинге благотворительности Россия по-прежнему находится на одной из самых низких позиций — 126-м месте из 140. Почему? Потому что существует очень много стереотипов и ошибочных мнений о благотворительности.
Многие думают, что всем не поможешь. Да, это так. Наши ресурсы небезграничны. Но только представьте: если каждый человек поможет хотя бы нескольким людям… Разве это мало?
К тому же распространено мнение, что если у ребенка какое-либо серьезное заболевание, то в этом виноваты его родители: либо злоупотребляли алкоголем, сигаретами и вели беспорядочную половую жизнь, либо болезнь передалась по наследству. Мол, помогать таким детям бесполезно, родители все равно ими не занимаются. К счастью, сегодня многие родители особенных деток не просто не отказываются от своих чад, но и всячески заботятся о них и стремятся поставить на ноги. Другое дело, что, к сожалению, не всегда это возможно по финансовым причинам.
Еще один миф: многие думают, что если человек-инвалид, то он недееспособен. Такие люди не могут вести полноценную жизнь, потеряны для общества, и помогать им не имеет смысла. Хотя теперь многие болезни вполне себе лечатся. Например, при правильном подходе и регулярных реабилитациях в некоторых случаях медицина позволяет полностью исключить аутизм. А знали ли вы, что у Леонардо да Винчи был ДЦП? А сколько еще людей с особенностями здоровья стали успешными: художник Винсент Ван Гог; ученый физик-теоретик Стивен Хокинг, президенты США Франклин Рузвельт и Джордж Вашингтон, математик и физик Альберт Эйнштейн; певец, композитор и продюсер Стиви Уандер!.. Они и многие другие доказали, что проблемы со здоровьем не причина, по которой на человеке можно ставить крест! Особенно если вовремя начать и в дальнейшем продолжать проходить реабилитации, поддерживать свое здоровье медикаментозно. Как правило, отклонения в развитии видны уже в детстве, и, чем раньше начать лечить ребенка, тем больше шансов восстановить его здоровье.
Есть и такой стереотип: если человек чем-то болен, то ему обязательно должно помочь государство и по квоте, то есть бесплатно. Увы, бесплатная медицина в России не столь совершенна — всем и каждому получить качественные услуги в государственных лечебных учреждениях весьма непросто. Благотворительные организации призваны восполнить этот пробел.
Присутствует определенное недоверие к деятельности благотворительных фондов. Видя сборы в Сети, люди часто предполагают, что за этим могут скрываться нечистые на руку люди. Да, к сожалению, такое случается, мошенничество на чужом горе — одна из самых распространенных бед в сфере благотворительности. К счастью, деятельность настоящих благотворительных фондов не имеет никакого к этому отношения. Они помогают только тем, кто действительно нуждается в помощи. Их специалисты изучают все документы, диагнозы, возможные способы лечения и их целесообразность, и лишь после этого оказывают поддержку.
Один из таких благотворительных фондов — фонд «С мира по нитке». Изначально — благотворительный проект в Инстаграме, состоящий из совершенно обычных людей, объединившихся для помощи тяжело больным детям. Проект вырос в официально зарегистрированный благотворительный фонд, который осуществляет финансирование лечения детей с ДЦП, онкологическими заболеваниями, врожденными пороками развития, расстройствами аутического спектра, генетическими нарушениями и т.д.
Ольга КИСЕЛЕВ А, руководитель сети World Gym в России:
На мой взгляд, благотворительность в России — это инструмент, который помогает закрыть несовершенство государственной политики в области поддержки социально незащищенных слоев населения. Большинство проектов в разных сферах направлено на решение проблем в областях, где недорабатывает государство. В связи с этим меценатство и благотворительность в нашей стране имеют огромное значение.
Среди препятствий реализации благотворительных инициатив стóит отметить излишнюю забюрократизированность процедур контроля и мониторинга благотворительных организаций. Когда меценат или организация хотят организовать благотворительный фонд, они сталкиваются с таким количеством сложностей, что иногда проще отказаться от хорошей инициативы, чем пытаться их преодолеть.
Инна АЛЕКСЕЕВА, генеральный директор агентства PR Partner:
Участие в благотворительных акциях — хорошая тенденция среди компаний. Большинство моих коллег-предпринимателей активно и всесторонне поддерживает фонды социального обеспечения. Сотрудники PR Partner оказывают как коммуникационную поддержку благотворительным организациям и мероприятиям, так и самостоятельно помогают интернатам и хосписам. Несколько раз мы поддерживали акции коллег из других агентств и закупали необходимые вещи для детей и т.д.
Сегодня этика и социальная ответственность бизнеса настолько актуальны, что становятся частью корпоративной культуры. Многие бренды, которые заботятся о своей репутации, стараются заниматься благотворительностью не от случая к случаю, а более системно. Однако в афишировании добрых дел есть тонкая грань между желанием помочь и похвалиться. В России культура благотворительности пока толком не сформировалась. Общество не очень лояльно относится к меценатам, финансовая помощь воспринимается как публичное хвастовство высокими доходами и наличием «лишних денег». По этой причине, а также, чтобы избежать пиара на боли и несчастье других людей, большинство корпоративных пожертвований совершается анонимно и без ненужных слов.
Мария ТИМАКОВА, представитель FM Logistic:
Компания FM Logistic поддерживает детские дома, дома престарелых, а также людей с инвалидностью. В рамках различных проектов предоставляется транспорт для перевозки грузов.
Как правило, с просьбами оказать помощь к нам обращаются в местах расположения складских платформ компании. Все запросы анализируются и в зависимости от имеющихся временных, финансовых возможностей и ресурсов либо отклоняются, либо реализуются. Хочу отметить, что наша компания никогда не совершает денежные переводы — мы передаем необходимые вещи или оказываем транспортные услуги. Вещи собираем среди своих сотрудников, зачастую присоединяются и представители компаний-клиентов. Такие проекты позитивно влияют на вовлеченность персонала в корпоративную жизнь компании. Почему мы делаем все это? Потому что помощь людям — общечеловеческий принцип, который в равной степени актуален как для отдельной личности, так и для бизнеса. FM Logistic — социально ответственная компания с ярко выраженной культурой взаимопомощи.
Дарина ДЕНИСОВА, президент СРО «Ассоциация букмекерских контор»:
Социальные проблемы в обществе в первую очередь обязано решать государство: в этом и состоит одно из основных предназначений здоровой и ответственной власти. Инициативные благотворители должны быть лишь поддержкой структурированной и четкой работе грамотного чиновничьего аппарата. Но это идеальная картинка. Мы пока что слишком далеки от подобного благолепия. Поэтому действительно порой именно неравнодушным людям приходится выступать триггером решения серьезнейших проблем, с которыми не способны справиться отвечающие за это чиновники.
Конечно же, оптимально, когда люди с добрым сердцем и желанием помочь оказываются еще и состоятельными в финансовом плане или весьма влиятельными личностями. Тогда можно если не сдвинуть горы, то серьезно поддерживать нуждающихся.
Если рассуждать о препятствиях на пути к реализации благотворительных инициатив, то я не вижу ничего такого, что могло бы помешать при наличии сильного желания. Таковы реалии нашей родной России, что помогать всегда есть кому. Одноразово или долговременно — не важно, в помощи (порой отчаянно) нуждаются сироты, старики, люди с физическими ограничениями… Их огромное число. Если задуматься, то вопрос о наличии «препятствий» вообще не актуален. Все зависит исключительно от того, кто хочет и может помогать своему ближнему.
Александр ФИЛИМОНОВ, партнер Artisan Group Public Relations:
Благотворительность на сегодняшний день и в России, и в Европе, и в США в первую очередь индустрия, где существуют своя конкуренция, свои законы развития и свои сложности. В бизнес филантропию превратили именно благотворительные фонды, которые по долгу своей деятельности обязаны бóльшую часть усилий тратить на самопродвижение. Преуспеет тот, кто окажется наиболее убедительным, хотя конкурентными преимуществами они фактически не обладают.
Текущая бизнес-модель таких фондов в основном ориентируется на пожертвования частных лиц, которые не превышают 10–15 тыс. рублей в виде единоразовых взносов и 5–7 тыс. — в виде регулярных. Как правило, эти инициативы направлены на решение какой-то одной задачи (например, оказание целевой помощи) и крупномасштабных проблем не решают. Соответственно, роль благотворительных фондов в решении социальных проблем более чем условна: говорить о том, что они являются реально работающим средством социальной поддержки, довольно сложно. Объемы, которыми они оперируют, достаточно крупные, однако и себестоимость денег, выручаемых от пожертвований, немала. Если в Европе даже такая модель развития в той или иной мере гарантирует эффективность по двум главным причинам: общий уровень благосостояния граждан и их сентиментальность, то в России, где в полной мере нет ни того, ни другого, благотворительные фонды скорее выживают, нежели процветают.
Кстати, вокруг благотворительных фондов, не в последнюю очередь благодаря деятельности политических партий и в особенности ярых антикоррупционеров, ходит масса слухов, имеющих мало общего с реальностью. Мол, фонды используются для отмывания денег, что в них хранятся украденные деньги чиновников, что структура их финансовых активов непрозрачна, так как в них аккумулировано слишком много средств от теневых доходов депутатов и т.д. Негативные новости, как известно, распространяются быстрее и живут дольше хороших, потому репутационные издержки, которые несут фонды, при текущем уровне их деятельности в области самопродвижения ниже не станут. А значит, не будет и усиления потока пожертвований. Социальная составляющая в их деятельности вряд ли станет развиваться.
Любовь ХРАПЫЛИНА, профессор кафедры труда и социальной политики Института государственной службы и управления (ИГСУ) РАНХиГС:
Благотворительность заключается в безвозмездной (или на льготных условиях) помощи тем, кто в этом нуждается. Ее особенность состоит в том, что она основана на свободном, без какого-либо принуждения благотворителя, выборе им формы и содержания помощи, а также времени и места ее оказания нуждающемуся лицу.
В России правовые основы благотворительности представлены в Конституции и Гражданском кодексе Российской Федерации, Федеральном законе №135 от 11 августа 1995 года «О благотворительной деятельности и благотворительных организациях».
Благотворительная деятельность может осуществляться посредством передачи имущества, включая деньги, бескорыстное выполнение работ, оказание услуг, гуманитарную (предоставление продовольствия, одежды, лекарств и другой помощи на принципах милосердия) и социальную помощь (материальная поддержка и услуги), иной поддержки.
Благотворительные организации, в том числе фонды, не могут быть государственными и муниципальными, они некоммерческие. Фонды ведут различные социально ориентированные программы, занимаются распределением грантов.
Россия имеет весьма позитивную историю развития благотворительности до 1917 года, когда в благотворительной деятельности активно участвовали промышленники, купцы, состоятельные граждане. Особо выделялись в благородном деле члены царской семьи. В советский период государство взяло на себя миссию патернализма и государственной благотворительности, инициативы общества в этом плане не приветствовались.
В последнее десятилетие в России активизировался интерес к благотворительности, появилось достаточно большое количество фондов, занимающихся сбором и распределением средств в благотворительных целях. Российские граждане особенно активно откликаются на призывы о помощи больным детям. Такие призывы тиражируют телеканалы, что существенно расширяет целевую аудиторию и повышает эмоциональную составляющую воздействия на нее. Все это говорит об изменении гражданского общества и осознании им своей социальной миссии, признании гражданами необходимости социальной солидарности.
Вместе с тем остаются проблемы, которые препятствуют развитию благотворительности в России: пессимизм значительной части граждан, их пассивность и выраженное недоверие к социальной политике государства; незнание и/или недооценка многими людьми роли благотворительности в решении социальных проблем и развитии гражданского общества.
Выделим и отсутствие понятных для людей механизмов добровольного участия в решении общественно значимых проблем, особенно когда это касается сбора денег и их использования. К сожалению, здесь есть издержки в виде мошенничества и недобросовестности, прежде всего из-за отсутствия должного контроля со стороны органов власти и общества. Существует недобросовестная конкуренция со стороны отдельных субъектов, занимающихся локальным фандрайзингом (органы местного самоуправления, государственные учреждения-реципиенты, общественные организации-реципиенты, отдельные семьи и частные лица-реципиенты).
Социальный бизнес в плане благотворительности находится в тени. Это обстоятельство можно объяснить его столь незначительной ролью, что и упоминать о нем не стóит, или тем, что такой бизнес не спешит делать публичной эту деятельность, в силу того что в России нет налоговых льгот на благотворительность. К тому же многие люди и компании стремятся свои благотворительные порывы совершать анонимно, не привлекая к себе внимания.
К сожалению, со стороны государства нет моральной поддержки людей и организаций, которые отличились в области благотворительности. И здесь стоило бы вспомнить одну из самых почетных наград в царской России — Орден милосердия. О благотворительности люди должны знать! Для этого надо усилить освещение ее проблем и успехов в СМИ, которые могли бы выполнить столь важную просветительскую миссию.
Сергей ЕГОРОВ, правозащитник, председатель первого христианского «Народного профсоюза России», председатель Фонда возрождения христианских ценностей «Священная Лига Святого Георгия»:
Сегодня благотворительность в России — дело нелегкое и не поощряемое государством.
Статистика затрат на благотворительную деятельность в России выглядит оптимистично по сравнению с тем, что было еще десять лет назад. Однако и рекламный или пиар-бюджет корпораций и бизнеса при этом весьма внушительный. Весь ли он идет на социально ориентированные благотворительные проекты? Конечно, нет.
Благотворительная деятельность регулируется Законом №135 от 7 июля 1995 года «О благотворительной деятельности и благотворительных организациях» и статьей 270 Налогового кодекса РФ. Проявляя социальную ответственность, милосердие, тратя свои накопления и жизненные силы, меценаты сталкиваются с отсутствием стимулирования этой деятельности со стороны государства. Если ранее благотворительные пожертвования шли не облагаемые налогами, то сейчас надо сначала заплатить налог на прибыль, а уж после его оплаты жертвовать средства нуждающимся.
Существующие льготы по оплате НДС не могут должным образом стимулировать бизнес быть социально ответственным и тратить больше средств на благотворительные проекты.
В то же время многие нынешние направления социальной деятельности требуют помощи государству со стороны бизнеса и активной части общества и предпринимательского сословия. Помощь в финансировании дорогостоящего лечения онкобольных, реабилитация инвалидов, работа по проблемам, связанным с волонтерской деятельностью, ведется сегодня общественными организациями и фондами, однако они испытывают недостаток средств для ее финансирования. К тому же есть социально значимые направления, в которые государство не имеет права вмешиваться напрямую в соответствии с действующим законодательством. Так, пропаганда по отказу матерей от абортов и сохранению семьи, стимулирование возвращения соотечественников, пропаганда традиционных религиозных ценностей, создание общественных объединений за возрождение и восстановление национальных традиций осуществляется пока исключительно общественными силами и за счет частных средств.
Считаю, что следует отменить налог на прибыль с доходов, направляемых на милосердие, при этом предусмотреть суровую ответственность для тех, кто, прикрываясь этими послаблениями, будет просто красть эти деньги у государства и общества. Воспитывая подобным стимулом в бизнесе стремление к ответственности перед обществом, а в соотечественниках уважение к состоятельным людям, власть на шаг отодвинет волнующие ее темы социального возмущения и революций.
К тому же не станем забывать, что Россия до революции знала богатый опыт меценатства и социального служения. Это и благотворительные фонды — Третьяков и Мамонтов, и социальные дома, и учебные заведения для бедных под патронатом Императорского дома Романовых. Да и христианская традиция предписывает тратить часть всех зарабатываемых средств, раздавая их нуждающимся и жертвуя на богоугодные дела.
Юлия ВЕРБИЦКАЯ, основатель Фонда поддержки искусств и музейной деятельности «Русские меценаты»:
Благотворительность — один из важнейших факторов, по которому можно определить степень социального и культурного развития любой страны мира. Кроме того, это и функция государства. Для стран, выросших на христианской морали, понятие «агапа», или совместной трапезы богатых и бедных, организацией которой занималась христианская община, а расходы на которую несли ее богатые участники, являлась символом единения «братьев и сестер во Христе». С развитием общества до индустриального уровня во всем мире произошло удаление от религии или, скорее, изменение к ней отношения с безграничного доверия и подчинения на критическую оценку. Яркий пример — эпоха французского просвещения в XVIII веке.
Однако понятие благотворительности именно как социального или, иначе говоря, душевного блага продолжало оказывать влияние на общество. В этом было некое установление социальной справедливости и объяснение вновь образованного класса капиталистов и исторически сложившейся аристократии вечно недовольным низшим классам: «Необходимые блага вы, неимущие и нуждающиеся, получаете от нас, по нашей воле, бесплатно. Мы, наделенные благами, слышим ваши стоны, знаем потребности, понимаем и стараемся удовлетворить их в определенной мере». Подобная форма социального общения представляет собой диалог, пронизанный именно христианским духом, и служит установлению договоренностей и неписаных правил, на которых, как и на законах, держится государственное устройство.
Отсутствие такого диалога может закончиться для государственного строя плачевно. Недаром, как гласит легенда, к Французской революции привела неосторожно брошенная голодающим парижанам фраза королевы Марии Антуанетты: «Ах, у них нет хлеба, так пусть едят пирожные».
В период социализма и СССР необходимость в благотворительности практически отпала. Не существовало бедных или богатых. Государство справлялось со своей функцией и обеспечивало потенциально слабые общественные слои, особенно стариков и детей. Под защитой находились также люди творчества и науки. Государство показывало пример и насаждало буквально с детского сада, со школьной скамьи этическо-моральные принципы, в общем, весьма близкие христианству. Пожалуй, все помнят Тимура и его команду.
В 1990-х годах, после распада СССР, как в России, так и в бывших советских республиках возникло неизбежное разделение. Появились богатые и бедные. Однако отученное за прошедшие десятилетия от благотворительности общество, мгновенно растеряв пионерские и комсомольские установки помощи старшим и товарищу, последовало принципу «каждый сам за себя». Итогом этого довольно быстро явилось крайнее обнищание социально слабых слоев. Люди творческих профессий оказались буквально «выброшенными» в рынок — не готовые к нему, не умеющие ни пиарить себя, ни «продавать».
Таким образом, проблема современного российского общества во многом — наследие советского периода. Оставшаяся уверенность в надлежащем и полном обеспечении со стороны государства часто недостаточна, не соответствует ожиданиям получателей. Вместе с тем у финансово обеспеченной части общества нет понимания благотворительности и привычки к ней. Власть на сегодняшний день, к сожалению, благотворительностью не занимается и, как следствие, не в силах показать этот пример гражданам.
Сейчас в России наблюдается самоорганизация общества — создание частными лицами некоммерческих предприятий, которые занимаются благотворительностью. Но предприятий (фондов) НЕ коммерческих. Почему так? Очевидная промашка органов государственной власти — нет актуального закона, регулирующего благотворительную деятельность. Действующий ФЗ от 11.08.1995 г. №135 ФЗ «О благотворительной деятельности и благотворительных организациях», устанавливая требования к благотворительной организации, содержит декларативные положения о том, что «гарантируется и обеспечивается защита предусмотренных законодательством Российской Федерации прав и законных интересов граждан и юридических лиц — участников благотворительной деятельности», однако не создает базиса для осуществления этой защиты. У нас нет предоставляемого государством финансового или материального обеспечения, нет даже налоговых льгот, которые присутствуют в Европе, в значительном количестве в США. Там в ряде случаев вас освободят от налогов на суммы благотворительных пожертвований.
В России власть не видит необходимости в благотворительности и не доверяет ей, видимо, полагая, что под прикрытием благотворительных проектов будут применены схемы ухода от налогов или минимизация их. Хотя при правильно и качественно подготовленном базовом законе такая возможность аннулируется.
Воссоздание традиций благотворительности для России не просто нужно, а необходимо и весьма своевременно. Но в масштабах страны это возможно лишь в случае, когда государство создаст для этого условия, издаст законы, предусмотрит пакет требуемых программ, покажет пример, в том числе через известных политических деятелей. Со своей стороны (как и со стороны многих, кто принимает участие в благотворительной деятельности скорее «вопреки», чем «благодаря») хочу сказать: не отказывайте нуждающимся, если чувствуете стимул и желание помочь. Даже маленькое дело создает тенденцию. А она сейчас очень нужна. Слишком многие в нашей стране ждут помощи.
