Бизнес, власть, общество: кому в КСО жить хорошо?

27 ноября газета «РБК» вышла с рейтингом «ТОП-50 менеджеров по КСО», подготовленным Ассоциацией менеджеров. Незадолго до этого Фонд президентских грантов распределил гранты на поддержку деятельности социально ориентированных общественных организаций. Всего за 2017 год определены 3,2 тыс. победителей на общую грантовую сумму 6,65 млрд рублей. Сумма инвестиций бизнеса в поддержку социальных инициатив бизнеса кратно выше. Какие тренды явствуют из текущего отношения бизнеса и государства к проблемам общества? Жив ли в России третий сектор, кто реально финансирует решение социальных проблем территорий и представляет сложнейшую функцию КСО в общественном поле?

Сначала по цифрам: порядка 9,5 тысяч организаций из всех российских регионов претендовали на 6,6 млрд рублей, выделяемых по президентским грантам. В итоге, только треть получила какие-то субсидии, размер которых варьировался индивидуально от 50 тысяч до 27 млн руб. Общая цифра, казалось бы, внушительная, но по факту сопоставимая с ежегодными ассигнованиями одного крупного металлургического холдинга на решение своих экологических проблем.
Еще пример: приоритетной программой «комплексное развитие моногородов», затрагивающей судьбы более трехсот депрессивных муниципалитетов России с общей численностью населения более 13,5 млн человек, МЭР предусмотрены бюджетные ассигнования для предоставления в общей сумме 15,9 млрд руб.  на срок 2017-2019 гг. (субсидия Фонду моногородов).
А теперь внимание! почувствуйте разницу: в 2016 году из российского бюджета, по данным постпредства при ООН, было выделено около $1,2 млрд (порядка более 83 млрд рублей) на реализацию целей устойчивого развития ООН - борьба с нищетой, болезнями и другими глобальными вызовами. Размер списания долга беднейшим африканским странам достиг суммы в $20 млрд (более 140 млрд рублей). Колоссальная диспропорция ассигнований, уходящих на глобальные цели и государственное финансирование локальных общественных программ, решение которых безотлагательно требуется в России!
Кто несет основную нагрузку, исходя из этой диспропорции глобальных и локальных усилий российских властей на финансирование общественных задач?  Бизнес. Нагрузка на реальный бизнес выражается не просто в деньгах, а еще и в том, что он во многом подменяет собой то, чем в развитых странах занимаются муниципальные власти. Создаются фонды, растет аппарат менеджеров, отвечающих за взаимосвязь с органами власти, объявляются тендеры по распределению средств на тот же третий сектор НКО-операторов.
Образовавшаяся в результате модель государственно-частного «партнерства» толкает бизнес на своеобразное понимание КСО и устойчивого развития. Чаще всего российский бизнес либо замещает собой муниципалитет в той или иной мере, либо «компенсирует» вред, наносимый окружающей среде и сотрудникам, заботой о территориях своего присутствия в виде создания «благоприятной среды обитания», включающей те самые элементы инфраструктуры, спортивно-массовые мероприятия, культурные и экологические инициативы, волонтерство, о которых в дальнейшем рапортуют местные чиновники. Бизнес становится донором недофинансированного муниципалитета и еле подающего надежду на выживание третьего сектора общественных НКО.
В итоге, у бизнеса формируется особая психология «донора», а у региона/муниципалитета «иждивенца», - психология, транслируемая на каждого конкретного жителя города или региона, а также сотрудника компании-донора. Из года в год подписываются трехсторонние соглашения, по которым осуществляется финансирование проблемных зон территорий присутствия.
О чем говорит мировой опыт КСО? Это целостный подход к устойчивому развитию, когда бизнес компании формируется вокруг потребностей среды и населения. Градообразующие предприятия также присутствуют, но либо формируются вокруг центров поставки сырья, либо грамотно выводят людей из технологически отживающих процессов, повышая тем самым свою производительность и поставляя на местный рынок дополнительный ресурс для предпринимательства. В отдельных случаях это способствует росту миграционных потоков, которые в нашей стране затруднены из-за ее широкого географического и климатического разнообразия и разницы в уровне жизни.
В итоге, имеем: основа для интеграционной модели КСО отсутствует изначально в мотиваторах собственника и государства на когнитивном, психологическом и финансовом уровнях. Лишь с глобальными мультинациональными компаниями в Россию проникает подход, когда устойчивая ценность продукта или услуги возникает на протяжении всей цепочки «поставщик-производитель-потребитель», а потребитель предъявляет поставщику и производителю запрос на «зеленые» технологии и продукты.
Преодоление узкой трактовки КСО и устойчивого развития как стремления выжить самим и поддержать самых незащищенных идет уже на протяжении последнего десятилетия. И ключевую роль в преодолении устоявшихся обыкновений играют КСО-менеджеры, интегрирующие в себе роль внутренних коммуникаторов, специалистов по GR, а также PR-менеджеров.
Пока российскую экономику «выручал» экстенсивный рост, можно было «плыть» на модели «донор-реципиент». Цифровая экономика явно вносит свои коррективы в привычный уклад бизнеса, приводя к резкому сокращению издержек, в частности в производственной сфере, в особенности технологически баластного человеческого ресурса.
Настало время провести полный аудит бизнес-модели своего бизнеса и задуматься об исключении тех направлений, которые приводят к обогащению акционеров в ущерб интересам местного сообщества, либо окружающей среды. Имущественные диспропорции населения регионов обостряются еще больше, кризис избыточных кадров уже «дышит в спину», дискредитируя компанию и ее руководство в глазах потенциальных инвесторов при принятии резких управленческих решений. Компании изощряются в раскрытии, не задумываясь о сути своего бизнеса и меняющейся модели взаимоотношения «бизнес-общество-государство».
Новые модели КСО приносят с собой люди, поэтому на выпуск рейтинга Топ-50 КСО-менеджеров возлагается особая ответственность отметить тех, кто несет изменения  в свои организации, а значит в общественное пространство, меняя менталитет бизнеса и общества. Отрадно, что среди новых героев можно все чаще встретить отечественный бизнес. Возможно, это есть отражение того, что смена отношения российского бизнеса к обществу уже началась, и хорошие примеры, транслируемые мультинациональными компаниями, будут подхвачены на местах, а там, где местного бизнес-ресурса не хватит, инфраструктурные инициативы государства заложат основы здоровой предпринимательской среды.